Черкесский вопрос и Абхазия: исторические моменты и современные решения.

Практически на всем протяжении своего существования черкесский вопрос тесно взаимосвязан с Абхазией. Генетическое родство и тысячелетия проживания абхазо-адыгских народов в ближайшем соседстве являются важнейшими объективными факторами, определившими их тесное взаимодействие в различные исторические периоды. События прошлого – участие северокавказских отрядов на стороне абхазов в грузино-абхазской войне 1992–1993 гг. - еще раз свидетельствовали о крепкой основе союзнических отношений. Однако сегодня, в мирное время, проявляются новые грани черкесского вопроса, касающиеся взаимоотношений абхазского и адыгского народов, в которых не так просто разобраться. 

Если до 2008 г. трудно было говорить о существовании систематической продуманной грузинской политики в северокавказском направлении, то после войны в Южной Осетии Северный Кавказ стал одним из важных внешнеполитических векторов грузинского государства. Со времен обострения грузино-абхазского конфликта в конце 80-х годов прошлого столетия отношения северокавказских народов к Грузии были достаточно холодными. Грузино-абхазская война только усугубила взаимную враждебность.

Но, в свою очередь, Грузия демонстрирует завидную изобретательность в своей внешнеполитической деятельности в северокавказском направлении. Достаточно назвать такие решения, как установление в одностороннем порядке избирательного безвизового режима для жителей северокавказских республик, учреждение льгот и квот для жителей Северного Кавказа при получении образования или медицинской помощи в Грузии, открытие специального телеканала ПИК, вещающего для северокавказских народов, признание Парламентом Грузии геноцида черкесов, осуществленного в период Кавказской войны в ХIХ в., открытие Центра черкесской культуры, объявление конкурса на лучший мемориал черкесским изгнанниками и т.п.

Однако, понятно, за всеми мерами, направленными на улучшение взаимоотношений с северокавказскими народами, стоят недружественные по отношению к России цели – ослабить влияние Москвы на Северном Кавказе, т.е. практически каждый шаг, улучшающий взаимоотношения Грузии с народами Северного Кавказа, осуществляется за счет ухудшения отношений этих народов со своим центром. Очевидно, основой подобного подхода является вовсе не забота о благополучии адыгов. К сожалению, поддержка определенными кругами на Западе подобной политики Грузии только расшатывает ситуацию на Северном Кавказе и провоцирует Россию на жесткие меры, которые, в свою очередь укрепляют на Кавказе позиции радикальных сил, являющихся оппонентами не только России, но и Европы, и всего демократического мира. Таким образом, политику Грузии на Северном Кавказе вряд ли можно назвать дальновидной и конструктивной. За краткосрочными успехами ее авторы не видят очевидных угроз. Грузия должна будет нести свою долю ответственности за укрепление на Северном Кавказе экстремистских сил и за предсказуемую жесткую реакцию Москвы на усиление антироссийских настроений. Вряд ли в долгосрочном плане подобная перспектива соответствует интересам северокавказских народов.

Понятно, активизация грузинской политики в черкесском направлении вносит свой негативный вклад в абхазо-черкесские отношения. В первую очередь, это происходит потому, что действия Грузии, демонстрирующие учет современных нужд черкесов, уважение и признание их исторических травм, неизменно ведут к улучшению черкесско-грузинских взаимоотношений. Абхазами это воспринимается очень болезненно, поскольку в условиях, когда грузино-абхазский конфликт не разрешен, улучшение отношений северокавказских республик с Грузией с абхазской точки зрения свидетельствует об ослаблении черкесо-абхазского братства, скрепленного в совместной борьбе с грузинами. С другой стороны, абхазы, находящиеся в дипотношениях с Россией, не поддерживают инициированные американскими и грузинскими политическими центрами дискуссии, имеющие антироссийскую направленность, например, о геноциде черкесов во время Кавказской войны. Здесь следует отметить, подобная позиция Абхазии вовсе не означает некритического отношения к драматическим моментам прошлого и настоящего Кавказа. Напротив, в абхазском общественно-политическом дискурсе довольно часто звучат критические оценки российской кавказской политики. Однако в Абхазии четко отделяют политику царского самодержавия от современности, а также ошибки и упущения российской политики, проводимой сегодня на Северо-Западном Кавказе от позитивных шагов. 

Понимая и разделяя все проблемы и озабоченности адыгского народа, абхазы всегда будут ценить такой шаг со стороны Российской Федерации, как признание в 2008 году независимости абхазского государства. Это решение было принято Россией, несмотря на очевидность серьезных последствий в отношениях со странами Запада, не говоря уже о Грузии. Однако не только высокая оценка признания и благодарность за мощную экономическую и финансовую помощь со стороны России не позволяют Абхазии включаться в антироссийские информационные кампании. Прежде всего, дело в том, что в Абхазии хорошо понимают, добиваться исторической справедливости необходимо не за счет ухудшения отношений северокавказских республик с Москвой, а в трудном поиске взаимопонимания и компромисса, не подвергая рискам уязвимую стабильность на Северном Кавказе.